Деэскалация и эскалация лечения пациентов с HER2-позитивным раком молочной железы


В.Ф. Семиглазов (1), В.В. Семиглазов (2), К.С. Николаев (1), А.В. Комяхов (1), Т.Ю. Семиглазова (1), Р.М. Палтуев (1), Р.В. Донских (1), А.И. Целуйко (1), А.С. Артемьева (1), В.О. Башлык (1), Г.Ф. Мирюсупова (3), Г.А. Дашян (1)

1) ФГБУ «НИИ онкологии им. Н.Н. Петрова» Минздрава России, Санкт-Петербург; 2) Санкт-Петербургский государственный медицинский университет им. акад. И.П. Павлова МЗ РФ, Санкт-Петербург; 3) Ташкентский педиатрический медицинский институт, Узбекистан
На прошедшей в марте 2017 г. 15-й St. Gallen Международной конференции по раку молочной железы (Вена) были рассмотрены спорные клинические вопросы с целью достичь согласия между 50 наиболее влиятельными в мире лидерами – членами панели. Также были рассмотрены результаты рандомизированных исследований с целью сузить или, наоборот, расширить стандарты местного и системного лечения. Внедрение в практику трастузумаба в комбинации с химиотерапией существенно улучшило результаты лечения HER2-позитивного рака молочной железы. Двойная ингибиция HER2 представляется многообещающей стратегией улучшения частоты pCR и выживаемости пациентов с раком молочной железы.

Стандарт адъювантной системной терапии пациентов с HER2-позитивным раком молочной железы (РМЖ) включает химиотерапию (ХТ) и 12 месяцев лечения трастузумабом. В нескольких рандомизированных исследованиях были изучены модификации стандартного лечения, которые были либо короче и менее затратны (деэскалация лечения), либо направлены на повышение эффективности с помощью двойной ингибиции HER2, или включали продолжительную (>12 месяцев) анти-HER2-таргетную терапию (эскалация лечения). На 15-й международной конференции по РМЖ (St. Gallen, 2017) были предоставлены данные рандомизированных исследований, в которых пытались либо сократить (деэскалировать), либо расширить (эскалировать) стандарты лечения HER2+РМЖ [1].

В 9 рандомизированных исследованиях сравнивали двойное ингибирование HER2+ХТ с трастузумабом+ХТ как неоадъювантное лечение раннего HER2-позитивного РМЖ. В этих исследованиях двойная таргетная HER2-терапия состояла из трастузумаба в комбинации с пертузумабом, нератинибом либо лапатинибом. Во всех 9 исследованиях двойное ингибирование HER2 совместно с ХТ приводило к значительному увеличению числа случаев полного патоморфологического ответа (pCR) по сравнению с одним трастузумабом+ХТ.

В адъювантной терапии 7 рандомизированных исследований рассматривали длительность назначения трастузумаба <12 месяцев. У пациентов, получавших адъювантную терапию трастузумабом <12 месяцев, не отмечено статистически значимого снижения безрецидивной или общей выживаемости (в 3 исследованиях, в которых были доступны данные по выживаемости, – E2198, PHARE, Hellenic trial), но в 2 из 3 исследований результаты при 12-месячной терапии были все же лучше.

В двух рандомизированных исследованиях оценивали продолжавшуюся более года адъювантную анти-HER2-таргетную терапию. В исследовании HERA годичная адъювантная терапия трастузумабом была так же эффективной, как и двугодичная, но ассоциировалась с меньшим числом побочных эффектов. В испытании ExteNET установлено, что годичная терапия нератинибом, назначавшаяся после первого года лечения трастузумабом, улучшила безрецидивную выживаемость в подгруппе пациентов с ER+/HER2+РМЖ, хотя продолжительность периода наблюдения за пациентами была короткой.

Таким образом, двойное ингибирование HER2 остается многообещающей стратегией и повышает частоту pCR. Результаты нескольких важных исследований, оценивавших двойное HER2-ингибирование и адъювантный режим трастузумаб–эмтансин (T–DM1), будут представлены в скором будущем. Они могут изменить современные стандарты лечения.

Панель экспертов St. Gallen, 2017, рекомендует адъювантную ХТ и анти-HER2-терапию при HER2-экспрессирующем РМЖ, начиная с pT1b pN0 и более высоких стадий. Не рекомендуется рутинное назначение адъювантной ХТ и анти-HER2-терапии при HER2-позитивном РМЖ стадии pT1a pN0. Схема паклитаксел+трастузумаб достаточна для большинства больных 1-й стадией HER2-экспрессирующего РМЖ, но при II– III стадиях заболевания рекомендуется двойная анти-HER2-терапия с комбинированной ХТ (табл. 1, 2).

Панель рекомендует стандартное адъювантное применение трастузумаба в течение года. У больных, получавших неоадъювантную анти-HER2-терапию путем двойной блокады пертузумабом и трастузумабом, рекомендуется завершить годичную терапию одним послеоперационным трастузумабом, но не рекомендуется адъювантное применение пертузумаба. Результаты оценки эффективности адъювантного применения пертузумаба ожидаются в 2018 г.

Панель одобрила использование биоаналогов трастузумаба в адъювантном режиме.

Данные одного рандомизированного исследования показали, что продленная адъювантная терапия нератинибом после завершения годичного применения трастузумаба может снизить частоту рецидивов при HER2-экспрессирующем РМЖ, особенно при гормонозависимых (ER+) HER2-положительных опухолях. Панель не рассматривала специфическую роль нератиниба, поскольку планируется дальнейшее изучение данного агента.

Неоадъювантная терапия и постнеоадъювантная терапия HER2-позитивного РМЖ

Панель поддержала использование неоадъювантной терапии при II или III стадии HER2-экспрессирующего РМЖ в качестве предпочтительного варианта начального лечения, особенно когда предполагается, что ответ на лечение может позволить уменьшить объем хирургического вмешательства или лучевой терапии. При HER2-экспрессирующем РМЖ панель одобрила двойную анти-HER2-неоадъювантную терапию пертузумабом и трастузумабом в комбинации с ХТ в качестве общепринятого варианта лечения.

Пациенты с остаточной опухолью после неоадъювантной ХТ подвержены большему риску рецидива по сравнению с больными, которыми достигнут полный патоморфологический регресс. На сегодня отсутствуют данные о том, что дополнительная помимо «стандартного» лечения терапия снижает риск рецидива у больных с остаточной опухолью [2]. Панель неоднозначно высказалась о роли дополнительной терапии после неоадъювантного лечения. Роль дополнительных терапевтических возможностей для данной группы больных, включая дополнительную ХТ, таргетную терапию, анти-HER2-терапию, ингибиторы PARP и ингибиторы иммунных контрольных точек (checkpoint-ингибиторы), оценивается в продолжающихся клинических испытаниях.

Долгосрочное наблюдение в рамках исследования NeoSphere свидетельствует о том, что при применении пертузумаба и трастузумаба возрастание безрецидивной выживаемости происходит параллельно увеличению частоты pCR [3]. Конъюгат антителолекарственное средство, трастузумаб эмтанзин (T–DM1) в комбинации с пертузумабом был менее эффективным в отношении достижения pCR, чем ХТ в комбинации с таргетной терапией трастузумаб+пертузумабом (схема TCHP) [4]. Адаптивное рандомизированное исследование показало, что двойной ингибитор тирозинкиназы нератиниб может повысить частоту pCR по сравнению с режимами на основе трастузумаба, хотя эти данные ожидают своего подтверждения [5].

Несмотря на многочисленные исследования, демонстрирующие повышение частоты pCR при добавлении лапатиниба к трастузумаб-содержащей ХТ, долгосрочные результаты исследования ALTTO не продемонстрировали снижения риска рецидива при адъювантном применении лапатиниба [6]. Исследование ExtaNet показало, что длительная анти-HER2-терапия нератинибом снижает риск рецидива, особенно при ER+/HER2+опухолях, но ассоциируется с высокой частотой развития диареи [7]. Трастузумаб снижал этот риск даже при небольших опухолях молочной железы (<1 см) категории N0 [8]. Паклитаксел+трастузумаб являются эффективным режимом в лечении больных I стадией РМЖ группы низкого риска рецидива [9]. Предварительные результаты дают основание предполагать, что добавление пертузумаба к ХТ и трастузумабу уменьшает риск рецидива, особенно при HER2-положительном РМЖ категории высокого риска.

HER2-позитивный распространенный РМЖ

За последнее десятилетие наибольший прогресс среди всех подтипов РМЖ достигнут в лечении HER2-позитивной распространенной опухоли. Внедрение новых анти-HER2-агентов, таких как пертузумаб и T–DM1, обеспечило значительный шаг вперед, но также создало ряд новых неопределенностей, связанных с оптимальной комбинацией или последовательностью всех доступных методов лечения [10–14].

Учитывая показатели общей выживаемости при комбинации ХТ с анти-HER2-агентами, роль эндокринной терапии с анти-HER2-лечением для подгруппы пациентов с ER+/HER2+опухолями стала сомнительной. Хотя опубликованные данные не продемонстрировали преимуществ в плане общей выживаемости для этой схемы лечения, в этих исследованиях не приводились результаты долгосрочного наблюдения. Следует отметить, что анализ общей выживаемости в исследовании TAnDEM, за исключением пациентов, перешедших на трастузумаб, продемонстрировал пограничные преимущества по общей выживаемости для группы с комбинацией препаратов [15]. В отсутствие достоверных биомаркеров такой подход следует сохранять в резерве для тщательно отобранных групп пациентов, в т.ч. с противопоказаниями к ХТ, для больных, предпочитающих отказаться от применения ХТ, или пациентов с длительным безрецидивным периодом и минимальным объемом распространения опухолевого процесса, в частности, с точки зрения отсутствия висцерального поражения и/или выраженности экспрессии ER/PgR. В настоящее время проводятся исследования по сравнению ХТ и анти-HER2-терапии с эндокринотерапией в комбинации с анти-HER2-терапией (Detect V/CHEVENDO [NCT02344472], SYSUCC-002 [NCT01950182] и PERNETTA), результаты которых позволят получить лучшие рекомендации.

Первая линия терапии T–DM1 и пертузумабом по эффективности не превосходила ХТ в комбинации с трастузумабом или терапию одним T–DM1 [16]. Добавление пертузумаба к ХТ второй линии у пациентов, ранее не получавших этот препарат, обеспечило незначительную дополнительную пользу [14]. В исследовании PERTAIN добавление пертузумаба к первой линии таргетной терапии трастузумабом и эндокринотерапии улучшало выживаемость без прогрессирования [17].

Комбинация эндокринотерапии с анти-HER2-терапией особенно эффективна в качестве поддерживающей терапии ER+/HER+распространенного РМЖ после первичного проведения ХТ с анти-HER2-агентами. Несмотря на отсутствие крупных рандомизированных исследований, клинический опыт и низкая токсичность (особенно если используется трастузумаб) подтверждают, что такая комбинация служит разумным вариантом лечения, увеличивающим период до прогрессирования заболевания и позволяющим отложить необходимость проведения ХТ.

Вопрос о продолжительности анти-НER2-терапии при метастатическом поражении имеет решающее значение с учетом как потенциальной эффективности, так и существенных затрат, связанных с этим лечением. Есть убедительные данные о необходимости продолжения терапии трастузумабом при прогрессировании заболевания, но оптимальная длительность такого лечения и количество линий после прогрессирования остаются неизвестными [18, 19]. Данные по использованию других анти-HER2-препаратов после прогрессирования очень скудны, и нет результатов, подтверждающих целесообразность использования двойной блокады при прогрессировании процесса.

Особенно сложен вопрос оптимальной длительности терапии трастузумабом пациентов, достигших долгосрочной полной ремиссии. Здесь необходим сбалансированный подход с учетом токсичности лечения, возможностей материально-техническое обеспечения и стоимости препарата.

В настоящее время не существует данных в отношении однозначного решения в этой ситуации. Панель экспертов поддержала осторожное заявление, одобряющее рассмотрение прекращения лечения трастузумабом при подобных обстоятельствах некоторых пациентов, особенно если возможно пересмотреть схему лечения в случаях прогрессирования заболевания, что доступно не во всех странах.

Двойная блокада трастузумабом и пертузумабом в комбинации с ХТ в 1-й линии обеспечивает существенное преимущество в отношении общей и безрецидивной выживаемости [10]. Поэтому она рассматривается в качестве стандарта лечения пациентов, ранее не получавших трастузумаб, в (нео)адъювантном режиме и является важной опцией для больных, ранее получавших этот препарат.

Вопросы в отношении значимости указанной рекомендации обусловлены тем, что лишь немногие пациенты, ранее получавшие трастузумаб, были включены в исследование Cleopatra. Кроме того, в исследовании Marianne cтратегия двойной блокады не продемонстрировала преимуществ при сравнении комбинации ХТ+трастузумаб с комбинацией T–DM1+пертузумаб [13]. Причины отсутствия преимуществ в настоящее время неизвестны и могут быть связаны с различными группами пациентов, включенных в оба исследования (более 30% больных в исследовании Marianne ранее получали трастузумаб), выбором агентов с наличием или отсутствием синергических эффектов, отсутствием стандартных химиотерапевтических средств (DM1, будучи высокотоксичным агентом, не используется самостоятельно).

В 2016 г. было представлено исследование Pherexa, в котором оценивалась роль двойной блокады HER2 с помощью схемы трастузумаб+пертузумаб и ХТ капецитабином пациентов с метастатическим РМЖ, ранее получавших таксаны и трастузумаб [14]. Удивительно, но при оценке безрецидивной выживаемости как первичной конечной точки наблюдался лишь незначительный выигрыш (в 2 месяца), в то время как в отношении общей выживаемости он составил 8 месяцев.

Многие вопросы лечения HER2-позитивного распространенного РМЖ остаются нерешенными. Нет данных об эффективности двойной блокады для пациентов с рецидивом во время проведения адъювантной терапии трастузумабом или в течение 12 месяцев после нее, поскольку такие больные были исключены из клинических испытаний. Для подобных агрессивных случаев существует явная потребность в получении новых данных. После одобрения использования пертузумаба в неоадъювантном режиме как FDA, так и EMA должны срочно определить наилучший вариант лечения пациентов, у которых рецидив отмечается в ранние сроки после проведения ХТ в комбинации с двойной блокадой HER2 (трастузумаб+пертузумаб). Также в настоящее время нет данных по сравнению схемы трастузумаб+пертузумаб+ХТ с Т–DM1 в 1-й и последующих линиях терапии. Нет достоверной информации и о наиболее выгодной схеме лечения после прогрессирования на фоне двойной блокады трастузумабом и пертузумабом, а именно о том, насколько эффективен T–DM1 в данной ситуации.

Хотя схема трастузумаб+лапатиниб (без ХТ) является хорошим вариантом для некоторых пациентов (после прогрессирования на фоне ХТ+трастузумаб), нет данных об использовании этой комбинации после прогрессирования на фоне применения пертузумаба или Т–DM1.

Все эти вопросы остаются без ответа, и определение наилучшей последовательности терапии для конкретного пациента требует проведения дальнейших рандомизированных исследований. В этом отношении большое значение имеют регистрационные исследования, такие как SystHERs и registHER, а также сбор данных о лечении во всех клинических исследованиях HER2-позитивного распространенного РМЖ [20].

Важным представляется и определение оптимального химиотерапевтического агента для лечения HER-2- позитивного РМЖ с учетом не только эффективности, но и профиля токсичности и предпочтений пациента.

В качестве компонента комбинированной терапии 1-й линии, когда трастузумаб используется как единственный таргетный агент, предпочтение отдается винорелбину или таксанам. Важно отметить, что винорелбин в сочетании с трастузумабом показал превосходящую или равную эффективность по сравнению с паклитакселом или доцетакселом в исследованиях TRAVIOTA и HERNATA, обладая при этом лучшей переносимостью [21, 22]. В более поздних линиях терапии трастузумаб можно комбинировать практически со всеми химиотерапевтическими агентами, включая (но не ограничиваясь ими) винорелбин (если не использовался в 1-й линии), таксаны (если не использовались в 1-й линии), капецитабин, эрибулин, липосомальные антрациклины, платиносодержащие препараты, гемцитабин или метрономный режим СМ (низкодозированный пероральный циклофосфамид и метотрексат). Решение принимается индивидуально и должно учитывать различные профили токсичности, предшествовавшее лечение, предпочтения пациента и доступность препаратов в разных странах. Комбинации других анти-HER2-агентов, а именно различных тирозинкиназ (TKIs) с ХТ, более ограничены из-за высокой токсичности. В настоящее время нет данных для определения наилучшей последовательности для каждого конкретного пациента. При использовании двойной блокады трастузумабом и пертузумабом возможными агентами для комбинации являются доцетаксел, еженедельно вводимый паклитаксел, винорелбин и наб-паклитаксел [10, 23–25]. Представленные на ASCO-2016 данные исследования Pherexa свидетельствуют о преимуществе сочетания двойной блокады с капецитабином [14].

Заключение

Эксперты St. Gallen (2017) не поддерживают эскалацию адъювантного применения трастузумаба до 2 лет, считая стандартом одногодичное анти-HER2-лечение.

Панель поддержала использование неоадъювантной терапии при II или III стадии HER2-экспрессирующего РМЖ в качестве предпочтительного варианта начального лечения, особенно когда предполагается, что ответ на него может позволить уменьшить объем хирургического лечения или лучевой терапии. При этом панель одобрила двойную анти-HER2-неоадъювантную терапию трастузумабом и пертузумабом в комбинации с ХТ в качестве общепринятого варианта лечения. Таким образом, эскалация лечения (химиотерапевтического, таргетного) сохраняется как опция при наиболее агрессивных подтипах РМЖ: трижды негативном, HER2-позитивном и некоторых формах люминального РМЖ типа В.


Литература


1. Joensuu H. Escalating and de-escalating treatment in HER2-positive early breast cancer. Cancer Treat. Rev. 2017;52:1–11.

2. Toi M., Lee S.J., Lee E.S., et al. A phase III trial of adjuvant capecitabine in breast cancer patients with HER2-negative pathologic residual invasive disease after neoadjuvant chemotherapy (CREATE-X, JBCRG-04). San Antonio Breast Cancer Symposium 2015, 2015 Dec 8–12, San Antonio, TX (abstr S1–07).

3. Gianni L., Pienkowski T., Im Y.H., Tseng L.M., Liu M.C., Lluch A., Starosławska E., de la Haba-Rodriguez J., Im S.A., Pedrini J.L., Poirier B., Morandi P., Semiglazov V., Srimuninnimit V., Bianchi G.V., Magazzù D., McNally V., Douthwaite H., Ross G., Valagussa P. 5-year analysis of neoadjuvant pertuzumab and trastuzumab in patients with locally advanced, inflammatory, or early-stage HER2-positive breast cancer (NeoSphere): a multicentre, open-label, phase 2 randomised trial. Lancet Oncol. 2016;17(6):791–800.

4. Hurvitz S.A., Martin M., Symmans W.F., et al. Pathologic complete response (pCR) rates after neoadjuvant trastuzumab emtansine (T-DM1

5. Park J.W., Liu M.C., Yee D., Yau C., van ‘t Veer L.J., Symmans W.F., Paoloni M., Perlmutter J., Hylton N.M., Hogarth M., DeMichele A., Buxton M.B., Chien A.J., Wallace A.M., Boughey J.C., Haddad T.C., Chui S.Y., Kemmer K.A., Kaplan H.G., Isaacs C., Nanda R., Tripathy D., Albain K.S., Edmiston K.K., Elias A.D., Northfelt D.W., Pusztai L., Moulder S.L., Lang J.E., Viscusi R.K., Euhus D.M., Haley B.B., Khan Q.J., Wood W.C., Melisko M., Schwab R., Helsten T., Lyandres J., Davis S.E., Hirst G.L., Sanil A., Esserman L.J., Berry D.A.; I-SPY 2 Investigators. Adaptive randomization of neratinib in early breast cancer. N. Engl. J. Med. 2016;375(1):11–22.

6. Piccart-Gebhart M., Holmes E., Baselga J., de Azambuja E., Dueck A.C., Viale G., Zujewski J.A., Goldhirsch A., Armour A., Pritchard K.I., McCullough A.E., Dolci S., McFadden E., Hol-mes A.P., Tonghua L., Eidtmann H., Dinh P., Di Cosimo S., Harbeck N., Tjulandin S., Im Y.H., Huang C.S., Diéras V., Hillman D.W., Wolff A.C., Jackisch C., Lang I., Untch M., Smith I., Boyle F., Xu B., Gomez H., Suter T., Gelber R.D., Perez E.A. Adjuvant Lapatinib and Trastuzumab for Early Human Epidermal Growth Factor Receptor 2-Positive Breast Cancer: Results From the Randomized Phase III Adjuvant Lapatinib and/or Trastuzumab Treatment Optimization Trial. J. Clin. Oncol. 2016;34(10):1034–42.

7. Chan A., Delaloge S., Holmes F.A., Moy B., Iwata H., Harvey V.J., Robert N.J., Silovski T., Gokmen E., von Minckwitz G., Ejlertsen B., Chia S.K., Mansi J., Barrios C.H., Gnant M., Buyse M., Gore I., Smith J. 2nd, Harker G., Masuda N., Petrakova K., Zotano A.G., Iannotti N., Rodriguez G., Tassone P., Wong A., Bryce R., Ye Y., Yao B., Martin M.; ExteNET Study Group. ExteNET Study Group. Neratinib after trastuzumab-based adjuvant therapy in patients with HER2-positive breast cancer (ExteNET): a multicentre, randomised, double-blind, placebo-controlled, phase 3 trial. Lancet Oncol. 2016;17(3):367–77.

8. van Ramshorst M.S., van der Heiden-van der Loo M., Dackus G.M., Linn S.C., Sonke G.S. The effect of trastuzumab-based chemotherapy in small node-negative HER2-positive breast cancer. Breast Cancer Res. Treat. 2016;158(2):361–71.

9. Tolaney S.M., Barry W.T., Dang C.T., Yardley D.A., Moy B., Marcom P.K., Albain K.S., Rugo H.S., Ellis M., Shapira I., Wolff A.C., Carey L.A., Overmoyer B.A., Partridge A.H., Guo H., Hudis C.A., Krop I.E., Burstein H.J., Winer E.P. Adjuvant paclitaxel and trastuzumab for node-negative, HER2-positive breast cancer. N. Engl. J. Med. 2015;372(2):134–41.

10. Swain S.M., Kim S.B., Cortes J., Ro J., Semiglazov V., Campone M., Ciruelos E., Ferrero J.M., Schneeweiss A., Knott A., Clark E., Ross G., Benyunes M.C., Baselga J. Pertuzumab, trastuzumab, and docetaxel for HER2-positive metastatic breast cancer (CLEOPATRA study): overall survival results from a randomised, double-blind, placebo-controlled, phase 3 study. Lancet Oncol. 2013;14:461–71.

11. Verma S., Miles D., Gianni L., Krop I.E., Welslau M., Baselga J., Pegram M., Oh D.Y., Diéras V., Guardino E., Fang L., Lu M.W., Olsen S., Blackwell K. EMILIA Study Group. Trastuzumab emtansine for HER2-positive advanced breast cancer. N. Engl. J. Med. 2012;367:1783–91.

12. Krop I.E., Kim S.B., Gonzalez-Martín A., LoRusso P.M., Ferrero J.M., Smitt M., Yu R., Leung A.C., Wildiers H. TH3RESA study collaborators. Trastuzumab emtansine versus treatment of physician’s choice for pretreated HER2-positive advanced breast cancer (TH3RESA): a randomised, open-label, phase 3 trial. Lancet Oncol. 2014;15(7):689–99.

13. Ellis P., Barrios C., Eiermann W., et al. Phase III, randomized study of trastuzumab emtansine (T-DM1) ± pertuzumab (P) vs trastuzumab±taxane (HT) rst-line treatment of HER2-positive MBC: primary results from the MARIANNE study. J. Clin. Oncol. 2015;33: abstr 507.

14. Urruticoechea A., Rizwanullah M., Im S.A., et al. PHEREXA: A phase III study of trastuzumab (H)+capecitabine (X)±pertuzumab (P) for patients (pts) who progressed during/after one line of H-based therapy in the HER2-positive metastatic breast cancer (MBC) setting. J. Clin. Oncol. 2016;34(suppl):abstr 504.

15. Kaufman B., Mackey J.R., Clemens M.R., Bapsy P.P., Vaid A., Wardley A., Tjulandin S., Jahn M., Lehle M., Feyereislova A., Révil C., Jones A. Trastuzumab plus anastrozole versus anastrozole alone for the treatment of postmenopausal women with human epidermal growth factor receptor 2-positive, hormone receptor-positive metastatic breast cancer: results from the randomized phase III TAnDEM study. J. Clin. Oncol. 2009;27:5529–37.

16. Perez E.A., Barrios C., Eiermann W., Toi M., Im Y.H., Conte P., Martin M., Pienkowski T., Pivot X., Burris H. 3rd, Petersen J.A., Stanzel S., Strasak A., Patre M., Ellis P. Trastuzumab Emtansine With or Without Pertuzumab Versus Trastuzumab Plus Taxane for Human Epidermal Growth Factor Receptor 2-Positive, Advanced Breast Cancer: Primary Results From the Phase III MARIANNE Study. J. Clin. Oncol. 2017;35(2):141–48.

17. Arpino G., Ferrero J.M., de la Haba-Rodriguez J., et al. Primary analysis of PERTAIN: A randomized, two-arm, open-label, multicenter phase II trial assessing the efficacy and safety of pertuzumab given in combination with trastuzumab plus an aromatase inhibitor in first-line patients with HER2-positive and hormone receptor-positive metastatic or locally advanced breast cancer. San Antonio Breast Cancer Symposium 2016, 2016 Dec 6–10, San Antonio, TX (abstr S3–04).

18. von Minckwitz G., du Bois A., Schmidt M., Maass N., Cufer T., de Jongh F.E., Maartense E., Zielinski C., Kaufmann M., Bauer W., Baumann K.H., Clemens M.R., Duerr R., Uleer C., Andersson M., Stein R.C., Nekljudova V., Loibl S. Trastuzumab beyond pro-gression in human epidermal growth factor receptor 2-positive advanced reast cancer: a German Breast Group 26/breast international group 03-05 study. J. Clin .Oncol. 2009;27:1999–2006.

19. Rayson D., Lutes S., Walsh G., Sellon M., Colwell B., Dorreen M., Drucker A., Jeyakumar A., Younis T. Trastuzumab beyond progression for HER2 positive metastatic breast cancer: progression-free survival on first-line therapy predicts overall survival impact. Breast J. 2014;20:408–13.

20. Tripathy D., Rugo H.S., Kaufman P.A., Swain S., O’Shaughnessy J., Jahanzeb M., Mason G., Beattie M., Yoo B., Lai C., Masaquel A., Hurvitz S. The SystHERs registry: an observa-tional cohort study of treatment patterns and outcomes in patients with human epidermal growth factor receptor 2-positive metastatic breast cancer. BMC Cancer. 2014;14:307.

21. Andersson M., Lidbrink E., Bjerre K., Wist E., Enevoldsen K., Jensen A.B., Karlsson P., Tange U.B., Sørensen P.G., Møller S., Bergh J., Langkjer S.T. Phase III randomized study comparing docetaxel plus trastuzumab with vinorelbine plus trastuzumab as first-line therapy of metastatic or locally advanced human epidermal growth factor receptor 2-positive breast cancer: the HERNATA study. J. Clin. Oncol. 2011;29: 264–71.

22. Burstein H.J., Keshaviah A., Baron A.D., Hart R.D., Lambert-Falls R., Marcom P.K., Gelman R., Winer E.P. Trastuzumab plus vinorelbine or taxane chemotherapy for HER2-overexpressing metastatic breast cancer: the trastuzumab and vinorelbine or taxane study. Cancer. 2007;110:965–72.

23. Smyth L.M., Iyengar N.M., Chen M.F., Popper S.M., Patil S., Wasserheit-Lieblich C., Argolo D.F., Singh J.C., Chandarlapaty S., Sugarman S.M., Comen E.A., Drullinsky P.R., Traina T.A., Troso-Sandoval T., Baselga J., Norton L., Hudis C.A., Dang C.T. Weekly paclitaxel with trastuzumab and pertuzumab in patients with HER2-overexpressing metastatic breast cancer: overall survival and updated progression-free survival results from a phase II study. Breast Cancer Res. Treat. 2016;158:91–7.

24. Andersson M., Lopez-Vega J.M., Petit T., et al. The co-administration of pertu-zumab (P) and trastuzumab (T) as a single infusion, followed by vinorelbine (V), in first-line (1L) treatment of HER2-positive locally advanced or meta-static breast cancer (MBC) patients (pts): VELVET study interim analysis. J. Clin. Oncol. 2015;33(15 suppl):586.

25. Untch M., Jackisch C., Schneeweiss A., Conrad B., Aktas B., Denkert C., Eidtmann H., Wiebringhaus H., Kümmel S., Hilfrich J., Warm M., Paepke S., Just M., Hanusch C., Hackmann J., Blohmer J.U., Clemens M., Darb-Esfahani S., Schmitt W.D., Dan Costa S., Gerber B., Engels K., Nekljudova V., Loibl S., von Minckwitz G.; German Breast Group (GBG); Arbeitsgemeinschaft Gynäkologische Onkologie-Breast (AGO-B) Investigators. Nab-paclitaxel versus solvent-based paclitaxel in neoadjuvant chemotherapy for early breast cancer (GeparSepto-GBG 69): a randomised, phase 3 trial. Lancet Oncol. 2016;17:345–56.


Об авторах / Для корреспонденции


Автор для связи: К.С. Николаев – врач-онколог, науч. сотр. отделения опухолей молочной железы ФГБУ «НИИ онкологии им. Н.Н. Петрова» Минздрава России, Санкт-Петербург; e-mail: kirill.nikolaev87@gmail.com


Похожие статьи


Бионика Медиа