Ключевые звенья патогенеза наружного генитального эндометриоза (НГЭ) тесно взаимосвязаны и включают локальную гиперэстрогению и дисбаланс ферментных систем; изменение экспрессии и соотношения гормональных рецепторов; «прогестеронрезистентность»; активацию провоспалительных процессов и нарушение компонентов иммунной системы; снижение апоптоза; неоангиогенез и нейрогенез, что объясняет выживание эндометриоидных клеток, инфильтративный рост, инвазию и дальнейшее прогрессирование заболевания. Несомненно, одну из ключевых ролей в развитии НГЭ играют иммунологические факторы.

В 1995 г. С.А. Сельковым и М.И. Ярмолинской было высказано предположение о том, что эндометриоз является заболеванием с нарушением антирепликативных механизмов иммунной системы [1]. Основную роль в реализации этих механизмов играют цитотоксические клетки (ЦК) и система интерферонов (IFN) [8]. Определено, что изменения в иммунной системе при НГЭ характеризуются нарушениями антипролиферативных компонентов иммунной системы: снижением цитотоксической активности (ЦА) натуральных киллерных NK-клеток в периферической крови (ПК) и перитонеальной жидкости (ПЖ), а также снижением способности лейкоцитов ПК к продукции IFN-α/β и IFN-γ, свидетельствующих о нарушении при данном заболевании надзорных функций иммунной системы, регулирующих процессы пролиферации и локализации клеток [1]. Активация ЦК, подавление неоангиогенеза и индукция апоптоза – основные биологические IFN, обусловливающие эффективность их применения при НГЭ.

Циклоферон относится к группе низкомолекулярных синтетических индукторов IFN-α/β и IFN-γ. Результаты оценки иммуномодулирующей терапии показали, что применение индуктора IFN акридонового ряда приводит больных НГЭ к достоверному повышению ЦА NK-клеток и возрастанию способности лейкоцитов ПК к продукции IFN-α/β и IFN-γ. Эффективность иммуномодулирующей терапии была подтверждена на основании контрольных лапароскопий в сопоставлении с результатами иммунологического обследования [8]. Данные повторных лапароскопий через 6 месяцев после применения Циклоферона в качестве монотерапии показали, что в 50% случаев рецидива эндометриоза не было, в 50% распространенность НГЭ значительно уменьшилась [8].

Пациенткам с выраженной депрессией синтеза IFN рекомендуется курс интерферонзаместительной терапии Реафероном (рекомбинантный IFN-α2) или Вифероном в свечах, содержащих 500 тыс. и 1 млн МЕ человеческого рекомбинантного IFN-α-2β соответственно [3].

Была доказана эффективность человеческого IFN-α-2β в отношении экспериментального эндометриоза у крыс: интраперитонеально или подкожно вводимый IFN приводил к уменьшению размеров эндометриоидных имплантов [27]. В другой работе было выполнено интраперитонеальное введение человеческого IFN-α-2β пациенткам с эндометриозом и бесплодием. Данное лечение привело к уменьшению симптомов НГЭ, пропорциональному регрессу гетеротопий [11]. В эксперименте было показано, что кратковременное применение IFN-α приводило к значительному уменьшению размера эндометриоидных имплантов, причем длительное применение характеризуется большей эффективностью, чем короткий курс [26].

Для повышения перитонеального цитотоксического потенциала больным НГЭ назначалась инъекционная форма рекомбинантного интерлейкина (IL)-2 человека (Ронколейкин) [4]. Как известно, IL-2 является главным фактором, регулирующим функции лимфокинактивированных киллеров и активацию ЦА NK-клеток – важнейших компонентов противоопухолевого иммунитета. Комбинированное лечение НГЭ с использованием Ронколейкина в послеоперационном периоде приводило к достоверному увеличению ЦА NK-клеток и повышению способности к продукции IFN-α/β и INF-γ. Согласно полученным данным, цитокинотерапия с использованием Ронколейкина наиболее целесообразна при тяжелых степенях распространенности заболевания. Положительные изменения иммунологических показателей коррелировали с результатами контрольных лапароскопий [3]. Кроме того, клинический эффект Ронколейкина характеризовался стойким уменьшением болевого синдрома или полным его устранением [3].

Установлено, что IL-2 уменьшает синаптическую активность при передаче болевых импульсов [25]. Положительный эффект интраперитонеального введения Ронколейкина больным НГЭ также отмечен в работе С.А. Сельникова и Р.В. Павлова [2].

P. Acién и соавт. провели серию исследований по локальному применению рекомбинантного IL-2 (rIL-2) больным с эндометриоидными кистами яичников. В первой работе [12] больным НГЭ выполняли трансвагинальную УЗ-асисстированную пункцию и аспирацию кист с последующим введением 600 тыс. МЕ rIL-2 внутрь полости кисты на фоне терапии агонистами гонадотропин-рилизинг-гормона (аГнРГ), что значительно увеличивало положительные результаты лечения, но в 75–80% отмечен рецидив. Во втором исследовании [10] больным вводили 3 млн МЕ rIL-2 внутрь полости кисты – как однократно, так и двукратно на фоне аГнРГ. Применение большей дозы rIL-2 не сопровождалось повышением эффективности лечения, тогда как дренирование в дополнение к двум аппликациям rIL-2 приводило к улучшению. В третьем клиническом исследовании вводились такие же дозы rIL-2 (3 млн МЕ однократно или дважды) в полость кист (дважды с интервалом в 1,5 месяца), но без применения аГнРГ. Результаты показали снижение эффективности данного протокола ведения больных НГЭ по сравнению с предыдущими исследованиями с применением аГнРГ. Авторы предположили, что эффективность rIL-2, наблюдавшаяся ранее, может быть связана с применением аГнРГ и/или потенцирующим действием rIL-2 [13].

На модели экспериментального эндометриоза у крыс было показано, что после интраперитонеального введения rIL-2 размер гетеротопий значительно уменьшался, в их структуре было более высокое содержание активированных лимфоцитов, макрофагов (МФ), NK и дендритных клеток [44]. Авторы отмечают, что rIL-2 индуцировал таксис активированных лейкоцитов в эндометриоидноподобные очаги, что проявлялось уменьшением их размеров.

Было исследовано влияние противовоспалительного иммуномодулятора направленного действия группы гидрофтолатов Галавита на больных НГЭ на содержание цитокинов в ПК и ПЖ и характер иммунного ответа на фоне терапии [6]. С этой целью были выделены 2 группы больных НГЭ I–II степеней: первая группа получала в послеоперационном периоде аГнРГ в сочетании с Галавитом, вторая – только аГнРГ. После окончания терапии в первой группе в ПК было отмечено снижение содержания IFN-γ на 18%, фактора некроза опухоли-α (TNF-α) – на 14, IL-2 – на 22 и IL-6 – на 13%. Сходная тенденция наблюдалась во второй группе, но снижение уровня провоспалительных цитокинов выражено в меньшей степени, кроме того, отмечено увеличение содержания фактора некроза опухоли-α на 4% [6].

Известно, что фактор некроза опухоли-α – это цитокин, который избыточно продуцируется при НГЭ и может участвовать в привлечении перитонеальных макрофагов. По данным литературы, привлечение цитокинами активированных макрофагов – один из ключевых инициаторов секреции факторов роста в брюшной полости, приводящий к формированию благоприятной среды для имплантации, роста и развития эндометриоза [3].

В качестве инновационной технологии были предложены препараты, основанные на антителах для усовершенствования доставки противовоспалительных цитокинов [38]. Высокая аффинность человеческих антител может действовать виртуально против любого маркера заболевания и селективно накапливаться в очаге развития заболевания. Один из терапевтических подходов связан с блокированием TNF-α. Рекомбинантный человеческий фактор некроза опухоли связывающий белок-I (TBP-I) применялся бабуинами и способствовал регрессу эндометриоза [4]. На экспериментальной модели эндометриоза у крыс было показано, что применение антифактора некроза опухоли-α (этанерсепта) сопровождалось уменьшением размеров гетеротопий [49], но при применении анти-TNF-α (инфликсимаба) больными с ректовагинальным эндометриозом уменьшение выраженности болевого синдрома было сопоставимо с плацебо [30].

Известно, что F8-антитело, специфическое для альтернативного сплайсинга экстра-домена А фибронектина (EDA), маркера ангиогенеза, взаимодействует с новообразованными сосудами в очагах воспаления [36]. Показано, что F8-опосредованная доставка IL-4 уменьшает количество и объем эндометриоидных гетеротопий на мышиной модели эндометриоза. Было обнаружено значительное снижение активности экспрессии матричной РНК (мРНК) MMP3, MMP9 и VEGF (васкуло-эндотелиального фактора роста) в эндометриоидных гетеротопиях мышей, получавших F8-IL4, по сравнению с мышами, получавшими плацебо. Кроме того, выявлено, что F8-IL-4 нарушает глобальную архитектонику ткани эктопических очагов [36].

Согласно трансплантационной теории, для выживания эндометриоидных имплантов в полости брюшины и дальнейшего их развития необходимо обеспечение новыми кровеносными сосудами. Этот процесс, называемый ангиогенезом, включает несколько различных, но скоординированных функций: пролиферацию, миграцию и распространение эндотелиальных клеток, адгезию этих клеток на внеклеточный матрикс, его ремоделирование и формирование просвета. Антиангиогенная терапия направлена на подавление образования и роста новых сосудов посредством прямых или непрямых воздействий на проангиогенные факторы роста. Прямые ингибиторы действуют системно и блокируют ангиогенную активность промоторов ангиогенеза, в частности VEGF, или основного фактора роста фибробластов. Непрямые ингибиторы являются антагонистами проангиогенных факторов роста, блокируя биосинтез ангиогенных молекул или их рецепторы на эндотелиальных клетках сосудов, нейтрализуя их активность [4].

Наиболее изученный – VEGF, отвечающий за включение раннего сосудистого роста. Это молекула обнаружена в эндометриоидных гетеротопиях, эндометриомах и ПЖ пациенток с НГЭ. Применение анти-VEGF-антител эффективно in vitro для предотвращения развития эндометриоидных гетеротопий [34]. Бевацизумаб in vitro подавляет эндометриоидные гетеротопии [34], но его клиническое применение ограничено из-за серьезных побочных эффектов препарата, которые включают гипертензию, протеинурию, геморрагии, тромбозы и поражения желудочно-кишечного тракта [34]. Другой антиангиогенный фактор, 2-метоксиэстрадиол, протестированный в клинических исследованиях при различных видах рака, подавляет рост гетеротопий с минимальной токсичностью [34].

Эндостатин – это эндогенный антиангиогенный фактор, ингибирующий развитие новых сосудов. Некоторые исследования показали ингибирование развития эндометриоидных гетеротопий без отрицательного влияния на фертильность [34]. Ангиостатин, другой эндогенный ингибитор ангиогенеза, использовался для лечения эндометриоза у мышей, но приводил к нарушению функции яичников [34].

Фумагиллин, антибиотик, продуцируемый Aspergillus fumigatus, проявляет антиангиогенную активность. Уже синтезированы его синтетические производные. Только каплостатин обладает антиангиогенной активностью в эндометриоидных гетеротопиях без токсического влияния на репродуктивную и нервную системы и, таким образом, он может быть кандидатом для дальнейшего поиска антиангиогенных препаратов при эндометриозе [34]. Однако остается дискуссионным вопрос о безопасности антиангиогенной терапии больных НГЭ, планирующих беременность [4].

Известно, что синтез простагландинов (ПГ) опосредован циклооксигеназой (ЦОГ)-2, экспрессия которой увеличивается при воспалении и в процессе ангиогенеза [4]. Эндометриоидные гетеротопии и эутопический эндометрий пациенток с НГЭ обладают повышенной экспрессией ЦОГ-2 [17]. Исследования на животных показали, что лечение ингибиторами ЦОГ-2 предотвращает имплантацию эндометрия в эктопических местах и индуцирует регресс уже развившихся гетеротопий. У больных НГЭ продемонстрирована эффективность рофекоксиба для купирования болевого синдрома [34].

Иммуномодулятор пентоксифиллин был предложен для лечения НГЭ, т.к. показал антиангиогенные свойства при модулировании развития эндометриоза у крыс. Препарат обладает хорошей переносимостью и не подавляет овуляцию [3]. Однако в недавнем обзоре Cohrane отмечено, что существует ограниченное число доказательств, свидетельствующих об эффективности пентоксифиллина для повышения фертильности у женщин с НГЭ [34].

Дальнейшее изучение патогенеза эндометриоза служит необходимым условием для разработки эффективных методов терапии этого заболевания.

В 2015 г. B. Cakmak и соавт. предложили использовать блокатор рецепторов ангиотензина II (АТ-II) лозартан с целью уменьшения ангиогенеза в эндометриоидных гетеротопиях. Определено, что AT-II стимулирует синтез VEGF через ATII-R1 (рецепторы АТ-II 1-го типа) и индуцирует ангиогенез, клеточную пролиферацию и воспаление [40]. Ученые предположили, что лозартан, действуя как селективный блокатор ATII-R1, может оказывать положительный эффект при эндометриозе. На экспериментальной модели эндометриоза у крыс было показано, что лозартан приводит к уменьшению размеров эндометриоидных гетеротопий, выраженности спаечного процесса и снижению уровней VEGF в ПК и ПЖ, но уровень фактора некроза опухоли-α при этом не изменялся [15].

Пропранолол – неселективный бета-блокатор, обладающий одинаковой активностью в отношении адренорецепторов, действует во многих тканях. В одном из исследований была показана эффективность и безопасность пропранолола для лечения врожденных гемангиом у детей за счет ингибирования ангиогенеза и вероятного воздействия на подавление экспрессии VEGF [16, 42]. На экспериментальной модели было продемонстрировано, что пропранолол значительно уменьшал размер эндометриоидных гетеротопий и экспрессию VEGF, матриксных металлопротеиназ (MMP-2 и MMP-9) [43].

Проведено изучение эффективности ферментного протеолитического иммуномодулирующего препарата Лонгидаза в комбинированной терапии НГЭ [5]. После хирургического лечения НГЭ первой группе больных были назначены аГнРГ, второй – на фоне аГнРГ была рекомендована терапия Лонгидазой. Во второй группе было отмечено более эффективное уменьшение выраженности болевого синдрома, распространенности спаечного процесса. На основании анализа содержания хемокинов IL-8, IP-10, MIG, MCP-1, RANTES в ПК определено, что применение Лонгидазы в составе комбинированной терапии сопровождается более эффективным по сравнению со стандартной схемой лечения уменьшением выраженности воспалительной реакции при НГЭ, приводит к подавлению процессов неоангиогенеза и обладает протективным действием в отношении развития фиброзной ткани и спаечного процесса [5].

Широко применяемые в кардиологической практике препараты статины принадлежат к классу ингибиторов 3-гидрокси-3-метил-глутарил коэнзима А (HMGCoA) редуктазы и назначаются для лечения гиперхолестеринемии. Определено, что статины способны ингибировать пролиферацию эндометрия, экспрессию MMP-3, MMP-7, проявляют антиангиогенную, противовоспалительную, антиоксидантную активность, кроме того, могут оказывать влияние на синтез стероидных гормонов через подавление синтеза холестерола [22]. В исследовании Y. Simsek и соавт. было показано, что аторвастатин значительно уменьшал размер эндометриоидных гетеротопий на модели экспериментального эндометриоза у крыс. Эффективность аторвастатина может быть связана с подавлением воспалительной реакции при НГЭ, т.к. сопровождается значительным снижением в сыворотке уровней hs-СРБ (высокочувствительного С-реактивного белка) и фактора некроза опухоли-α. Также было выявлено, что применение аторвастатина значительно уменьшало болевой синдром у животных, повышая порог болевой чувствительности [41]. Симвастатин продемонстрировал дозозависимый эффект, проявлявшийся в уменьшении объема гетеротопий, а в культуре клеток стромы эндометрия препарат уменьшал экспрессию MMP-3, даже на фоне применения IL-1α [14].

В настоящее время натуральные компоненты, обнаруживаемые в пище или растениях, используются для лечения различных заболеваний, например рака, который имеет много сходных черт с НГЭ. Эпигаллокатехин-3-галлат (EGCG) – катехин, обнаруженный в зеленом чае, применяется в комплексной терапии онкологических заболеваний, с учетом его антиоксидантных, антиангиогенных и антипролиферативных свойств [29, 48]. Данные об антимитотических свойствах EGCG послужили основанием для его применения в терапии эндометриоза [37]. Учитывая, что ресвератрол (натуральный полифенол, обнаруживаемый в кожуре винограда и в красном вине) может оказывать противовоспалительный эффект, ингибируя выделение цитокинов (фактора некроза опухоли-α, IL-6, IL-8, VEGF, белка хемотаксиса моноцитов-1 [MCP-1]) и ингибировать продукцию активных радикалов кислорода моноцитами, макрофагами и лимфоцитами, а также его способность ингибировать ядерный фактор каппа-би (NF-κB), исследователи предположили, что ресвератрол может быть эффективен в лечении НГЭ. Авторы наблюдали уменьшение размеров эндометриоидных очагов на фоне применения ресвератрола на модели экспериментального эндометриоза у крыс [18]. В данном исследовании ресвератрол достоверно снижал повышенные уровни VEGF как в ПЖ, так в ПК, иммуногистохимический анализ эндометриоидных гетеротопий показал уменьшение чрезмерной экспрессии VEGF, однако не было получено данных о существенном влиянии ресвератрола на уровень MCP-1 в ПК. В другой работе [37] сравнивали влияние ресвератрола и EGCG на развитие экспериментального эндометриоза у мышей. Количество гетеротопий было значительно меньше после воздействия более высокой дозы ресвератрола. Однако EGCG был способен уменьшать количество обнаруживаемых гетеротопий в любой дозе.

В том же исследовании было показано, что ресвератрол обладает антипролиферативной активностью на эпителиальные клетки, но меньшим антиангиогенным эффектом, чем EGCG, который уменьшал концентрацию VEGF в ПЖ в большей степени. Оба препарата индуцировали апоптоз и ингибировали пролиферацию эпителиальных клеток эндометрия в одинаковой степени [37].

Липоксины (LX) – это эндогенные эйкозаноиды с противовоспалительной активностью и разрешающими свойствами в отношении воспаления [39]. Липоксин А4 (LXA4) проявляет противовоспалительную активность, является хемоаттрактантом для моноцитов ПК и индуцирует невоспалительный фагоцитоз апоптотических нейтрофилов макрофагов [33]. Макрофаги в свою очередь являются главным источником простагландина Е2, что может способствовать развитию эндометриоза за счет усиления продукции эстрадиола в гетеротопиях [46]. На модели экспериментально индуцированного эндометриоза у мышей было показано, что воздействие LXA4 уменьшает рост эндометриоидных гетеротопий, снижает провоспалительные и проангиогенные медиаторы в эндометриоидных имплантах и клетках ПЖ. Продемонстрировано, что экспрессия мРНК IL-1β и IL-6 в эндометриоидных гетеротопиях и клетках ПЖ в группе, получавшей LXA4, была значительно снижена по сравнению с группой, получавшей плацебо. LXA4 уменьшает уровни провоспалительных цитокинов и простагландина Е2 в ПЖ, а также экспрессию ЦОГ-2 в гетеротопиях и клетках ПЖ. Применение LXA4 снижало экспрессию мРНК MMP-2 и ММР-3, но при этом повышало экспрессию мРНК MMP-9 в эндометриоидных гетеротопиях. Однако экспрессия MMP-2 и MMP-9 была одинаково снижена в клетках ПЖ после воздействия LXA4, поэтому авторы проанализировали функциональную активность MMP-2 и MMP-9: в ПЖ активность MMP-9 была повышена, тогда как активность MMP-2 оставалась неизменной. Также определено, что LXA4 подавлял экспрессию CYP19A1 (ароматазы Р450) в эндометриоидных гетеротопиях [31].

Известно, что β-кариофиллен является главным летучим компонентом, обнаруживаемым в эссенции масла Cannabis sativa, а также в различных специях и растительных пищевых продуктах, таких как орегано и черный перец. Определено, что β-кариофиллен обладает противовоспалительными свойствами [19, 21]. На экспериментальной модели эндометриоза у крыс было показано, что β-кариофиллен вызывает уменьшение размеров очагов, влияет на дегрануляцию тучных клеток, проявляет антиангиогенную активность, не оказывая негативного влияния на фертильность крыс [9].

В одной из работ было показано, что рецептор 2 активированной протеазы (PAR2) вовлечен в развитие эндометриоза: активация PAR2 может стимулировать пролиферацию клеток стромы эндометрия и индуцирует увеличение секреции IL-6 и IL-8 этими клетками [24]. ENMD-1068 является селективным антагонистом PAR2 и способен предотвратить активацию PAR2 путем влияния на геном, поэтому этот препарат был предложен для лечения эндометриоза [28]. К мышам с индуцированным эндометриозом применяли 25 или 50 мг/кг ENMD-1068 или солевой раствор в качестве контроля. Размер гетеротопий в группе, получавшей 50 мг/кг ENDM-1068, был значительно меньше, чем в контрольной группе, причем влияние препарата было дозозависимым [45]. Было показано, что ENDM-1068 дозозависимо снижал секрецию IL-6 и MCP-1 и экспрессию субъединицы RelA пути NFκB эндометриоидными клетками. ENMD-1068 уменьшал экспрессию VEGF, двойная доза ENMD-1068 вызывала уменьшение пролиферации эпителиальных клеток и увеличение апоптотического индекса по сравнению с контрольной группой.

ABT-898 – октапетид, который мимикрирует с гептапептидной последовательностью TRS-1 внутри белка тромбоспондина-1 (TSP-1), ответственного за его антиангиогенную активность [20]. TSP-1 – это большой гомотримерный белок, опосредующий свои антиангиогенные свойства через CD36-путь, ингибируя VEGF рецептор-2, что приводит к отсутствию способности эндотелиальных клеток взаимодействовать с VEGF [47]. TSP-1 индуцирует апоптоз клеток эндотелия и ингибирует прогрессирование клеточного цикла, связывается и секвестрирует VEGF, ингибируя его биологическую активность. Известно, что ABT-898 способен индуцировать регресс опухолей на мышиной модели рака яичников, ингибируя ангиогенез [23]. Даже при самой низкой концентрации ABT-898 (0,1 нг/мл) отмечено значительное уменьшение пролиферации HUVEC (эндотелиальные клетки пупочной вены человека), а также протяженности новообразованных сосудистых трубок. ABT-898 приводил к снижению уровня провоспалительного цитокина G-CSF (гранулоцитарного колонийстимулирующего фактора), уменьшал неоваскуляризацию гетеротопий, не оказывая негативного влияния на фертильность [35].

Согласно литературным данным, агонисты рецептора витамина D обладают антипролиферативными и противовоспалительными свойствами, поэтому группа авторов предложила применить элокальцитол, агонист рецепторов витамина D, для лечения НГЭ. Мышам с индуцированным эндометриозом назначали элокальцитол (100 мг/кг) или плацебо перорально. На этой модели элокальцитол был способен уменьшить общий вес гетеротопий на 70% при воздействии в течение 1 недели до и 2 недель после индукции заболевания. Терапевтический эффект наблюдался также на уже существующих гетеротопиях. Было показано, что элокальцитол способствует уменьшению адгезивной активности клеток эндометрия. Кроме того, на фоне лечения было отмечено уменьшение воспаления за счет подавления рекрутирования макрофагов и секреции воспалительных цитокинов [32].

MMPs – это семейство внеклеточных, цинксодержащих эндопептидаз, которые играют роль в деградации и обмене внеклеточных матриксных белков. MMPs играют центральную роль в обмене белков соединительной ткани, в процессах нормального развития матрикса, ангиогенезе, опухолевой трансформации клеток и метастазировании [7]. Их действие подавляется специфическими тканевыми ингибиторами, называемыми тканевыми ингибиторами MMPs (TIMPs). Активность этих ферментов в эндометрии в целом регулируется стероидными гормонами: эстрогены увеличивают активность эндометриальных MMPs, а прогестерон подавляет MMPs. Механизм этих действий, как и многие дополнительные механизмы системной регуляции, весьма сложен.

При НГЭ отмечена повышенная активность MMPs (1–3, 7, 9, 10) и предполагается, что они играют существенную роль в возможности распространения эндометрия в тканях и его имплантации [7]. MMPs, секретируемые эндометриоидными гетеротопиями и активированными макрофагами, могут разрушать все компоненты барьера брюшины, что создает благоприятные условия для имплантации и дальнейшего инфильтративного роста гетеротопий. Ингибирование этих ферментов может быть эффективным при подавлении развития эндометриоза. Показана эффективность ингибитора MMPs ONO-4817 на мышиной модели в ингибировании развития экспериментального аденомиоза [4].

Представленный обзор литературы показывает широкие перспективы применения препаратов с иммуномодулирующим действием для патогенетически обоснованной терапии генитального эндометриоза и, несомненно, позволит повысить эффективность лечения. Однако иммунокорригирующая терапия будет наиболее эффективной при индивидуальном подборе препаратов, соответствующих состоянию иммунной системы конкретной пациентки с эндометриозом.